Amicus cognoscitur amore, more, ore, re.
Удивительно, как в жизни все меняется.
Люди быстро сменяют друг друга, приятные некогда слова приносят боль, воспоминания могут убить...
Я вспоминаю. И иногда жалею, что прошлого уже не вернуть. Не вернуть тех моментов, когда я сжимался в завораживающем страхе, понятном, наверное, только мне. Не вернуть теплые, совершенно обычные минуты из той жизни. Не вернуть запах, который я уже не помню. Голос, прикосновения, грустные глаза и вкус.
Иногда мне хочется наступить на горло своей гордости, прижать к земле веру в какое-то там будущее и даже убить в себе силу - и сказать те несколько слов о том, что я скучаю. Что мне было так хорошо, что я бы вернул все, забыв об ошибках и боли. И пусть это длилось не очень долго - то время, когда я жил и хотел жить.
Но я не сделаю этого, потому что я не могу переступить через собственную черту, идущую между тем, что было, и тем, что будет.
Я хотел бы плакать, рыдать в голос, как тот ребенок, я мог бы себе это позволить. Но я сжимаю губы, кусаю их до крови, выдыхаю - и продолжаю идти дальше. Я не имею права быть слабым, даже если мне этого хочется и даже если мне это нужно. Я умру, сдохну, как брошенный зверь, - но я сделаю все или хотя бы постараюсь сделать, чтоб не дать себе повод опустить руки.
Но я никуда не денусь от воспоминаний. Они будут ломать меня до тех пор, пока все не закончится, пока не исчезнет мир или пока не исчезну я сам.
Так кого же я любил? Любил ли? И умею ли я вообще любить?
Полюблю еще?
Но зачем?
Мое чудо, мое спасение, мой хранитель.
Восток, запад, юг.
Остался север.
.
Люди быстро сменяют друг друга, приятные некогда слова приносят боль, воспоминания могут убить...
Я вспоминаю. И иногда жалею, что прошлого уже не вернуть. Не вернуть тех моментов, когда я сжимался в завораживающем страхе, понятном, наверное, только мне. Не вернуть теплые, совершенно обычные минуты из той жизни. Не вернуть запах, который я уже не помню. Голос, прикосновения, грустные глаза и вкус.
Иногда мне хочется наступить на горло своей гордости, прижать к земле веру в какое-то там будущее и даже убить в себе силу - и сказать те несколько слов о том, что я скучаю. Что мне было так хорошо, что я бы вернул все, забыв об ошибках и боли. И пусть это длилось не очень долго - то время, когда я жил и хотел жить.
Но я не сделаю этого, потому что я не могу переступить через собственную черту, идущую между тем, что было, и тем, что будет.
Я хотел бы плакать, рыдать в голос, как тот ребенок, я мог бы себе это позволить. Но я сжимаю губы, кусаю их до крови, выдыхаю - и продолжаю идти дальше. Я не имею права быть слабым, даже если мне этого хочется и даже если мне это нужно. Я умру, сдохну, как брошенный зверь, - но я сделаю все или хотя бы постараюсь сделать, чтоб не дать себе повод опустить руки.
Но я никуда не денусь от воспоминаний. Они будут ломать меня до тех пор, пока все не закончится, пока не исчезнет мир или пока не исчезну я сам.
Так кого же я любил? Любил ли? И умею ли я вообще любить?
Полюблю еще?
Но зачем?
Мое чудо, мое спасение, мой хранитель.
Восток, запад, юг.
Остался север.
.
дело не в том - на людях или нет. вообще, даже самому себе.